Сценическая композиция и постановка
Режиссёр
Режиссер -ассистент
Ассистент режиссера
Педагог-репетитор
Заведующий музыкальной частью
10 мая 2017 года
2 часа 10 минут без антракта
Музыка
Циффель
Калле
Судья
Следователь
Прокурор
Советник
Минна
Анна
Бармен
Франц
Карл Фурке
Фрау Фурке
Клаус-Генрих
Юдифь
Фриц
Страховой агент
Геберле
Шунт
Гауницер
Фортепиано, вокал
Бэк-вокал
Контрабас
Саксофон
Труба
Ударные
Спектакль ведёт Наталия Соллогуб
Про эти «Страх Любовь Отчаянье» нельзя петь, от них невозможно «остраниться», как принято у Брехта. Их можно только прожить, почувствовать собственной кожей, бесстрашно впустить в свою жизнь, понимая, что теперь они никуда не уйдут, как этот назойливый¸ приставучий мотивчик, который все звучит и звучит в мозгу. So many tears!
Додин вообще-то «литературоцентричный» режиссер, но, кажется, у него никогда не было такого «текстоцентричного» спектакля. Внешняя жизнь здесь сведена к болтовне за кружкой пива — одновременно и в ожидании большой беды, и в тревоге «как бы не стало хуже» по мелочам. Как ни странно, именно сосредоточенность на авторском тексте, на том, чтобы дать ему прозвучать, делает спектакль не литературным, а публицистическим. Диалоги зависших за столиками людей годятся хоть для фейсбука, хоть для газетной полосы, хоть для заявления об оскорблении чувств.
Из отдельных брехтовских эпизодов Лев Додин соткал невероятно тонкую человеческую историю. Сумев разложить театральную реальность на общий и крупный планы - кинофокус, который в театре мало кому удается. Острота эмоционального отклика здесь - максимальная. Собственно, эмоциональная энергия сопереживания - суть всего происходящего.
За каждым столиком – своя история, свои боли, свои беды. Сложенные вместе они создают кумулятивный взрывной эффект узнавания общей беды. Не только того конкретного момента времени, о котором писал Брехт. Но целую череду исторических катастроф, которые не раз превозмогало человечество, и которые могут повториться завтра. Собственно, спектакль Додина – прежде всего и больше всего именно спектакль-заклятье, чтобы не повторилось…
Благодаря тонкой нюансировке актерской игры кафе не превращается в политическую арену. Брехт писал «Страх и отчаяние в Третьей империи», основываясь на рассказах очевидцев и газетных публикациях. За этим стояли живые люди, воплощенные актерами с предельной тонкостью. Спектакль воспринимается не как историко-документальное полотно, запечатлевшее трагедию ХХ века, а как высказывание о том, что в мире и сегодня попираются гуманистические основы и их надо защищать.
Но главная находка Додина — это два персонажа «Разговоров беженцев», Калле Сергея Курышева и Циффель Татьяны Шестаковой, существующие в стиле мягкого конферанса. Эти два уникальных героя произносят текст Брехта, который от начала и до конца может быть растаскан на афоризмы гражданской мудрости. Додин, безусловно, произвел ювелирную работу с текстом. Но и актеры работают мастерски, нежно, ненавязчиво, с роскошным драйвом, но в то же время и с железной непререкаемостью выставляя диагнозы всякой тоталитарной системе.
Мы используем cookies, чтобы вам проще и удобнее было работать с сайтом. Для получения дополнительной информации, см. Политику обработки персональных данных.